Бессменный руководитель театра «С улицы Роз»

Юрий Хармелин

AQ-досье

Родился в 1954 году в Кишиневе.

Окончил Пятигорский государственный институт иностранных языков по специальности «Преподаватель английского и немецкого языков», режиссерское отделение Театрального училища им. Б. В. Щукина при Государственном академическом театре им. Е. Вахтангова.

Основатель, художественный руководитель и главный режиссер театра «С улицы Роз».

Мастер искусств Республики Молдова.

Заслуженный деятель образования Республики Молдова.
Кавалер ордена Gloria Muncii.

***

Юрий Аркадьевич, я заметила у Вас на руке красную ниточку. Все-таки театралы – суеверный народ, да?

Наверное. Есть общеизвестные в среде актеров суеверия, например, если артист роняет текст, то он обязательно садится на него и встает вместе с ним. Что касается меня, я не во всё «суеверю». Перед спектаклем, скажем, многие режиссеры не бреются, а, по-моему, это чепуха. Красную ниточку надел по просьбе жены – спасает ли она от недоброжелателей, не знаю. Кошку черную всё же обхожу стороной. И когда сижу в зрительном зале и вижу, что спектакль идет хорошо, тихонечко, символично, плюю через левое плечо. (Улыбается.)

Расскажите о своем первом знакомстве с театром. Помните, что смотрели, кто ставил, кто играл?

Я ставил. Я играл. Во дворе. Пять лет мне было. А серьезного первого знакомства не помню. Меня с малых лет притягивал театр: атмосфера, актеры, постановки. С родителями мы ходили в театр. Позже, где бы я ни бывал, все дороги приводили меня в театр, и не важно, кукольный, драматический или балет, – я любил всё. Меня манил этот мир, и я мечтал стать артистом. Но в определенный момент жизни я решил, что заниматься актерством как-то несерьезно, да и сомнения одолевали, а вдруг я не буду востребован. В итоге поступил на факультет иностранных языков.

Когда же Вы начались как режиссер?

Я всегда мечтал создать свой театр, работать у кого-то в каком-нибудь театре не хотел. У меня свое видение и понимание театра, точно так же, как свое представление о правильной школе. Открыть собственное учебное заведение – другая моя мечта родом из детства. У меня до сих пор хранится сочинение по обществоведению за десятый класс на тему «Кем быть? Каким стать?», где я написал, что хотел бы стать артистом или педагогом, а если получится, то совместить эти две профессии. Так и произошло. В 1978 году я основал театр, ныне известный как Государственный молодежный театр «С улицы Роз». Мне было 27 лет, когда я поступил в Щукинское училище, по окончании которого начал занимался режиссурой всерьез. Спустя десять лет мне удалось воплотить и вторую мечту: я основал и возглавил Городской театральный лицей. Видимо, я всё же из тех людей, кто добивается своего, несмотря на трудности. А их было немало, поверьте.

Какие, например?

Пожалуй, одна из самых больших трудностей, с которой я сталкиваюсь всю жизнь, – это тот факт, что я человек нетитульной нации, а проще говоря, еврей. Надо также понимать, что создание еще одного русского театра в Республике Молдова особенной эйфории ни у кого не вызывало. Так что театр «С улицы Роз» появился не благодаря чему-то или кому-то, а, наоборот, вопреки всему.

В этом году театру исполнилось 35 лет. Мы вас поздравляем…

Спасибо! Знаете, 35 лет для театра – это очень большой срок. Когда говорят, что театру исполнилось 100–150 лет, надо понимать, что это не театру, а зданию. У нас же никогда не было собственного «дома», всю жизнь «на улице», но, несмотря на это, театр живет и процветает. Правда, мы еще не отмечали юбилей, всё надеемся, что здание для нашего театра, наконец, построят, и мы отпразднуем день рождения вместе с новосельем. К сожалению, с 2009 года стройка заморожена. Дело не сдвинулось с мертвой точки и после того, как два года назад на стройке побывал премьер-министр и пообещал, что необходимые средства будут найдены в недельный срок. Знаете, все президенты, все премьер-министры, министры, заместители министров и примары в свое время мне давали подобные обещания.

В этом году театр «С улицы Роз» на XII церемонии вручения театральных премий Gala premiilor–2013 завоевал все главные призы и награды. Думаю, для театральной среды это, действительно, стало огромной неожиданностью. Так вот, после того, как президент Николай Тимофти вручил мне главный приз за «Лучший драматический спектакль года» и мне дали слово, я обратился к нему и ко всем чиновникам, сидящим в зале, с просьбой всё же перевести наш театр «с улицы в дом». Так что я продолжаю надеяться.

Сегодня театр живет той жизнью, что Вы для него и задумывали, или есть что-то, что Вас огорчает?

Всё, что происходит в театре, – именно то, что я задумывал, представлял, выстраивал, однако меня каждый день что-нибудь огорчает. (Улыбается.) За 35 лет театр окреп, заработал себе имя, взрастил многих прекрасных артистов и продолжает это делать. При театре работает театральный лицей, а с 2005 года его выпускники имеют возможность обучаться на театральном факультете в Славянском университете РМ, деканом которого я являюсь. В общем, настроение творческое, работаем, ездим на гастроли по Молдове, в города ближнего и дальнего зарубежья, возим свои спектакли на фестивали, куда нас часто приглашают, с удовольствием приглашаем другие театры на наш фестиваль «Молдфест. Рампа. Ру», который из года в год становится всё более значимым событием, набирает обороты.

Юрий Аркадьевич, признайтесь, кто из актеров театра Вас по-хорошему удивляет?

Я руковожу театром, формирую репертуар, ставлю почти все спектакли, работаю с актерами и принадлежу к числу тех режиссеров, которые стараются не штамповать артистов. Я считаю, что каждому актеру нужно дать возможность проявить себя в разных амплуа, ролях.

Но не каждый же может сыграть и Хлестакова, например, и Арбенина.

Начнем с того, что гоголевскому Хлестакову 23 года, а лермонтовский Арбенин уже в возрасте, так что одному и тому же актеру сложно одинаково хорошо сыграть такие разные роли. Однако я считаю, что в течение жизни актер должен сыграть и Хлестакова, и Арбенина.

Что такое вообще талант актера?

Я крайне редко употребляю это слово, поскольку убежден, что главное – способности. Все знают, если я сказал о ком-то «он не без способностей», я похвалил. Но, чтобы стать хорошим театральным актером, одних способностей недостаточно – человек должен быть одержим своей профессией, целеустремленным и трудолюбивым, понимать, что ему всё время придется учиться. Можно быть талантливым – и ничего не достичь, а можно быть способным – и добиться серьезных успехов на сцене.

Когда к Вам приходят студенты, у которых есть желание стать актером, но нет способностей, Вы отговариваете их или продолжаете обучать?

Я прямо говорю студентам об этом, чтобы зря не обнадеживать. Дело в том, что невозможно обучить способностям, их можно только разглядеть и помочь развить. Некоторые студенты не сразу принимают правду, людям тяжело расставаться с мечтой стать великим артистом. Однако потом сами видят, что у них не получается справиться с элементарными заданиями, потому что им не дано, а не потому, что они не стараются, – и тогда они уходят. Но вот еще что: многие приходят к нам получить театральное образование не из тех соображений, чтобы в дальнейшем осчастливить собой какой-нибудь театр, а для себя, чтобы раскрепоститься, избавиться от внутренней скованности, комплексов.

Много ли молодых людей выбирает себе будущее актера?

С каждым годом всё меньше тех, кто согласен жить судьбой актера. Сами понимаете, в нашей стране артисты – ой, не богачи. К огромному сожалению, участь молдавского артиста печальна, и мне больно воспитывать актера в течение многих лет, а потом в какой-то момент слышать от него, что он вынужден уехать из страны, потому что здесь нет перспектив. Артисты уезжают нехотя и с сожалением говорят о том, что они хотели бы быть нужными здесь, в своей стране. Молодежь сегодня прагматична, нацелена на материальные блага, склонна выбирать профессии, которые смогут обеспечить им финансовую стабильность, хорошую машину, большой дом, путешествия. А у меня нет машины и особняка, однако меня это не тяготит. У каждого в жизни свои приоритеты.

Галина Борисовна Волчек однажды сказала, что режиссер – это не профессия, а неизлечимый диагноз.

В каком-то смысле, может, она права. Хотя я считаю, что режиссерская профессия очень серьезная, сложная, противоречивая, но все-таки профессия. Я умею абстрагироваться от нее, смотреть чужие спектакли глазами зрителя, потому что смотреть глазами режиссера – это лишать себя удовольствия от спектакля.

Правда, что, однажды заболев театром, вылечиться уже нельзя?

Во всяком случае, со мной было именно так. Без театра, вне театра я не представляю своей жизни. Если бы мне пришлось начинать жизнь сначала, я прошел бы тот же путь, поступил точно так же.

Как Вы понимаете, что постановку пора снять из репертуара?

Когда я ставлю спектакль, стараюсь цементировать его надолго, потому что считаю, что в театре нет места слову «актуальность», театр – вне времени. У нас есть спектакли, которые живут 20–25 лет, а «Пеппи Длинный Чулок» не уходит из репертуара вот уже 35 лет. Но бывает, что спектакль пожил два года и умирает – чаще всего из-за того, что некем заменить актера, который ушел из театра. Вот так.

Приходилось ли снимать постановку из-за пустого зала?

Никогда.

Значит, правда, что хороший режиссер не идет на поводу у зрителей?

Правда. Иначе быть не должно. Идти на поводу у зрителей – заманчиво и опасно, начинаешь расшаркиваться, забывать истинное предназначение режиссера, ставить паршивые спектакли. Надо подтягивать зрителя к хорошему уровню, доносить до него те идеи, которые ты задумываешь, передавать ему те мысли, переживания, эмоции, которые сам испытал, когда читал пьесу и ставил спектакль. Сегодня и так слишком много развлекалочек: попели, потанцевали, пошутили ниже пояса, показали обнаженные тела… Я не иду на такое. Задача театра – не развлекать, а воздействовать на зрителя. Человек должен выйти из театра и молча переваривать увиденное или обсуждать, анализировать, но не переключиться на то, что ему сегодня приготовить на ужин.

Ошибка думать, что успех спектакля можно определить по аплодисментам в зале. Я видел крайне плохие спектакли, после которых люди вставали и хлопали. И это не потому, что зрители в эйфории, а потому, что они воспитанные. Замечали ли вы, что спектакли, которые проникают в душу, бередят раны, не награждают бурными овациями? Это потому, что спектакль сделал что-то такое со зрителем, что он находится в ступоре, или еще живет в этом спектакле, или остался наедине с собой и своими эмоциями – ему просто не до того, чтобы хлопать. Я всегда смотрю все свои спектакли, наблюдаю за зрителями, подслушиваю, замирает ли у них дыхание в те моменты, когда должно замереть, пытаюсь понять, что они чувствуют… Большей благодарности не надо, чем видеть, что спектакль задел зрителя за живое.

Скажите, а зрителя можно обмануть?

Я люблю камерный театр как раз потому, что здесь невозможно сфальшивить: любую ошибку, погрешность, фальшь зритель заметит тут же. Хорошее учебное заведение, кстати, на мой взгляд, тоже должно быть небольшим, потому что, если в школе учатся 2000 учащихся, никому нет дела друг до друга, и вообще это завод.

Что Вы посоветуете в первую очередь посмотреть неискушенному молодому зрителю?

Это от человека зависит, от его интеллекта, образованности, восприятия, мироощущения, возраста, настроя – много от чего. Кто-то неискушенный придет на «Тройку, семерку, туз», и у него крыша съедет. Может, лучше сначала посмотреть, например, «Нюру Чапай». Тут не угадаешь.

Юрий Аркадьевич, Бог дал Вам счастливую судьбу?

Да.

Значит, Вы можете ответить на вопрос, в чем счастье?

Про себя – да, могу. У меня замечательная семья и любимая работа – в этом мое счастье. Со Стеллой мы вместе 32 года. Для меня она всё: женщина, мать моих детей, соратник, друг, муза и очень мудрый, понимающий человек – это абсолютно искренне. У нас прекрасные дети: и Ира, и Рома – большие поклонники нашего театра, окончили театральный лицей. Ира сейчас живет в Израиле, занимается педагогической деятельностью, а Рома учится в медицинском университете. Они выбрали свой путь. Что ж, главное, заниматься любимым делом. Я всю жизнь занимаюсь тем, чем хотел. И мне искренне жаль тех людей, которые изо дня в день ходят на работу, которая не приносит им удовольствия, и каждый вечер с облегчением вздыхают, когда уходят домой, а утром снова идут на нелюбимую работу.

Есть что-то, что Вам никак не дается?

Я ставлю себе цель, и как только ее добиваюсь, ставлю новую. Всегда есть вершина, которая выше. Вот дострою я театр, что-то еще мне в голову придет. Поживем – увидим.