Марчел Павел – известный румынский певец и композитор. Песня Frumoasa mea, исполненная на фестивале в Мамае, сделала его знаменитым. Особенно неистово аплодировала ему женская аудитория. В 2002 году дуэт Марчела Павел и Моники Ангел занял седьмое место на конкурсе Евровидения.

Марчел, когда Вы выходите на сцену, зал замирает, Ваш голос завораживает слушателей. Когда Вы впервые почувствовали силу своего голоса? Был ли в Вашей жизни человек, который сказал: «Марчел, у тебя талант, ты должен петь»?

Такого не было. Но, сколько я себя помню, столько я пою. Для меня это потребность, словно музыка является частью меня. В детстве вместе с братьями и друзьями я пел популярные в то время песни. Видимо, заметив мое рвение, родители решили отдать меня в музыкальную школу. Я хотел учиться на отделении ударных инструментов, но они записали меня в «более спокойный» класс виолончели.

А запел я в 25 лет. Тогда у нас уже была своя группа, и я в ней был барабанщиком. Играли мы в ночном клубе. Однажды ребята попросили меня записать для них бэк-вокал, и я втянулся, выучил практически всю программу. Мой «сольный час» настал, когда наш солист заболел и в течение нескольких дней не мог выступать. Пришлось спасать положение. И каково же было удивление, когда я заметил, что люди слушают меня и аплодируют! Оказалось, что я могу не только бить в барабаны, но и хорошо петь.

Конечно, приятно слышать, что зрителям нравится, как я пою, но я понимаю, что нужно постоянно совершенствоваться. В прошлом году я поступил на отделение классического вокала Музыкальной академии. Несмотря на возраст, мне нравится быть студентом. Для себя я решил, что раз занялся изучением классического канто, то нужно делать это основательно, подходя к этому со всей ответственностью. Жду не дождусь, когда мне представится возможность выйти на оперную сцену. Я даже знаю, какие арии хотел бы исполнять.

Какая музыка Вам больше по душе? Что Вам легче исполнять?

Я неисправимый романтик. Особенности моего голоса таковы, что, какие бы произведения я ни исполнял, любая мелодия превращается в лирическую, блюзовую.

Приходилось ли Вам когда-нибудь пользоваться своим голосом, чтобы завоевать расположение женщины?

Конечно, красивый голос дает мужчине некоторый шанс, но я уже давно не прибегаю к этому трюку. Свою «звездную арию» я исполнил много лет назад, когда впервые увидел свою будущую жену и без памяти в нее влюбился. Ей я действительно пел. Она тогда танцевала в балете Большого театра и находилась с гастролями в Бухаресте. Видимо, мои арии произвели на нее впечатление, раз она осталась со мной в Румынии и родила мне двух сыновей.

В этом смысле Вы похожи на тех мужчин-молдаван, у которых жены русские. Каково это, жить с русской женщиной?

Да, моя жена – россиянка, москвичка, жила на Ленинском проспекте. Бог подарил мне эту встречу, и я счастлив. Каково мне с ней? Судите сами: выгляжу хорошо, никаких шрамов. (Смеется.) Даже если бы было плохо, все равно не признался бы. Знаете, какие у нас дома тяжелые сковородки! Но это все шутки, конечно. Моя жена – чудесная женщина, настоящая хранительница домашнего очага, умница и красавица. Если честно, я люблю русский народ. Не могу сказать, что разделяю идеологию его руководителей, но к простым россиянам я всегда испытывал самые теплые чувства.

Жена, наверное, помогает Вам хореографически оформлять выступления?

Нет. Она перестала заниматься хореографией 14 лет назад. Переехав в Румынию и решив, что не стоит балерине Большого театра танцевать в не совсем профессиональных постановках, она посвятила свою жизнь семье и детям. «Я в балете с пяти лет, – сказала она. – Наверное, уже хватит, из балета нужно уходить молодой, не потеряв формы». Сейчас она учится на банковско-финансовом факультете, хочет заняться бизнесом.

А каким русским словам она Вас научила в первую очередь?

Первую фразу я составил сам. Конечно, это было: «Я тебя очень, очень люблю!» А второй фразе научился у жены: «И я тебя, мамочка, тоже очень, очень люблю!»

И как после этого складывались отношения с московской тещей?

О, это необыкновенная женщина! Но, к сожалению, мы видимся с ней реже, чем хотелось бы. Она представительная, статная, работает стоматологом. Образованная, интеллигентная. Замечательно поет, даже оперные арии. Меня очень трогает тот факт, что на моих концертах она всегда плачет. И, наверное, из-за большой любви ко мне часто повторяет: «Марчел, ты поешь лучше Баскова!» Правда, я не слышал, как поет Басков, но теще ведь лучше знать!

Марчел, как Вы смотрите на то, что молдавские исполнители буквально ринулись на профессиональную румынскую эстраду?

Это положительный фактор. Молдавские артисты привносят с собой душевность и чистоту, которые вообще характерны для молдаван. Посмотрите, как оригинальны Zdob şi Zdub! Они сразу же завоевали рынок. Или Ozon. Не могу сказать, что они обладают суперголосами, это было бы неправдой, но то, что им удалось, не удавалось еще никому. При этом они остаются порядочными и приятными людьми. У нас в Румынии есть совершенно бездарные люди, но с большим гонором. Молдаване внесли свежую струю в нашу эстраду, доказав, что можно делать и другую музыку.

Наша встреча происходит в канун Рождества и Нового года, поэтому я позволю себе спросить: каковы Ваши отношения с Дедом Морозом?

Я до сих пор верю в Деда Мороза. Да и как не верить! Ведь у меня подрастают дети. И, если бы я не оставался искренним его почитателем, сыновья разочаровались бы в сказке, и это было бы грустно. Рождество для меня остается особенным праздником. Случалось, в детстве я обижался на Деда Мороза: в то не слишком изобильное для Румынии время он не всегда мог принести мне мандарины, а я так хотел мандаринов, особенно на Новый год! Но все равно я его любил.